Ну подумаешь, около 3 тыс. м над уровнем моря в Кито, а голова беспощадно ныла, в левой височной части, сразу после приземления. Предположим, всего-то вдвое выше, чем в Катманду, уговаривала себя я и в Янгиабаде, где родилась. Ведь должен же на меня работать еще неоткрытый))) ген высоты! Ничего не работало, мутная голова и изнуряющая слабость теснили собой ясность мыслей и чувств.
Перед сном ворошила в голове истории, чтобы отвлечься от боли, не дававшей уснуть.
Вспомнила одну, необычайно трогательную для меня. Вот она.
Все мы, люди, состоим, среди прочего, из углерода. Известно, что атомы углерода не возникали на Земле. Они все когда-то были внутри звезд. Звезды взорвались, атомы рассеялись по космосу. Выходит), мы состоим из звездных атомов, которые, путешествуя, стали и частью наших тел? В этом случае, мы – дети звезд!
На другом краю земли, в Австралии, живет человек по имени Роберт Эванс. По ночам, из сарая он фотографирует звездное небо, изо дня в день одну и ту же полосу. Потом печатает, раскладывает по столу, просматривает одну за другой фотографии и ложится спать. Так он проводит годы. Чем же он занимается? Как выглядят его фотографии? Это черная бумага, которую как будто бы солью посыпали: на ней разбросаны, как тысячи крупинок-кристалликов, множество звезд. Кажется, что это нелепое занятие. Оказывается, Роберт обладает странной способностью: он умудряется увидеть те звездочки, которых на снимках не было вчера. В астрономии их называют сверхновые. Это неудачное название, потому что мы видим их не в момент рождения, а погибающими. Что такое сверхновая звезда? Иногда на небе появляются яркие звезды, которых прежде не было. Это бывает очень редко. Последний раз - в 17 веке. Обычно мы их не видим, но они появляются. Их вспышка на небе - это последний взрыв. Роберт, он, кстати, священник, их замечает и изучает. До того, как он начал делать это, в истории астрономии было известно около шестидесяти таких звезд. Роберт нашел еще 35. Зачем он это делает? Для астрономии это очень полезное занятие. А для него, для самого Роберта, о чем это?
Однажды у него спросили: "Зачем ты этим занимаешься, от чего ты получаешь удовольствие? В чем секрет?” Таков был его ответ: «Звезды, что я ищу, находятся очень далеко, и свет от них летит к нам буквально десятки-сотни миллионов лет. Это значит, что свет летит в космосе дольше, чем существует человечество на планете Земля, да и многие другие формы жизни. Смотрите, что произошло: взорвалась звезда, и полетел свет, а в это время где-то в другой части космоса, на Земле, начинаются громы и молнии, возникают динозавры, копошится какая-то микроскопическая жизнь. А наш свет всё летит. Он летит, а на Земле эволюция, затем - всемирная история, возникает человек, государства: Египет, Киевская Русь, а наш свет всё летит и летит. Он летит дольше, чем существует человеческая история. Он старается изо всех сил. И вдруг однажды вечером обычный скромный священник выходит в сад-огород, смотрит в трубу, и в этот момент свет попадет точно ему в глаз, вернее, в телескоп. Разве это не вызывает наслаждение? Он говорит, что с ним такое случилось более 30 раз. Вот эта встреча, это свидание с тем, что существует дольше, чем человечество. Он утверждает, что именно из-за волнения таких встреч и стоит смотреть в телескоп на звезды таким странным способом.
Уже завтра, знала я, с раннего утра всё беспощадно понесется.
Неутомимое движение – вот с чем связаны мои нынешние переживания о практикумах Бродячего университета, думалось мне. А любое движение – это предмет дифференциальных уравнений. Задача трех тел, которую сформулировал Пуанкаре, и которая не решена до сих пор, некоторыми считается основной в теории дифференциальных уравнений. Большие математики – наши соотечественники Арнольд - Колмогоров сделали многое, чтобы приблизить решение этой задачи, в частности, они поняли: большинство движений в механических системах (вкл.систему трех тел), происходит в ограниченной области. Это отличается от ранее существовавшей гипотезы, что планеты Солнечной системы по прошествии времени займут все возможные взаимные положения, разрешенные законом сохранения энергии. Но нет, Солнечная система оказалась устойчивее, чем ранее предполагалось, об этом нам говорит теория динамических систем, раздел математики.
Мы будем двигаться, день за днем, по просторам Эквадора, перемежая это движением по просторам самих себя. Всякий раз, еще до старта, пока, не успев взглянуть в глаза участникам очередного практикума, я размышляю о том, какие возможные взаимные положения мыслей и взглядов станут нашей общей реальностью, а что не сможет или не успеет проступить, проявиться нами. А сразу после старта, занятие за занятием, когда возникает пространство для душевной и интеллектуальной близости с новенькими - студентами Бродячего, я не перестаю удивляться красоте промысла: какие разные и одновременно, одинаково страстно стремящиеся к своему подлинному счастью мы, люди, бродим сообща по горным тропам мира.
Целиком автономные путешествия с рюкзаком за плечами не в диковину для меня, а вот с огромным, нескладным чемоданом, брошенным в гостиницах, куда мы регулярно возвращаемся, впервые. Мечтая когда-то о живописном GR20 (же-эр-ван) по Корсике, мне также впервые приходилось отступать от знакомого формата путешествий по Гималаям, Тянь-Шаню, Памиру, в пользу немного нового. Поэтому, в каком-то смысле повторявшиеся старты из гостиниц в Эквадоре указывали моему телу новые акценты, неизвестные ранее.
Илиница Норте, единственная гора, где мне посчастливилось побыть поближе к небу, особенно запомнилась, как ни странно, протяженным, раскатистым спуском, обнажившим собой редкую индивидуальность эквадорского ландшафта вокруг. Дышалось так, словно воздух – это нектар, пища, насыщающая собой всё моё вещество человеческого, телесно воплощенного.
Днями позже, будто тот же воздух, немного в стороне, на Котопахи, уже влиял на меня иначе. Он не насыщал, он – запрещал. Еще точнее будет сказано, мы были с ним, «воздухом» на той высоте, разной, что ли размерности. Во мне не было того, что было способно вместить его. Моя воля двигала меня вперед, но телу было чуждо движение воли. Тело искало и не могло найти такие размерности, которые могли бы соразместить его в этом воздухе, в этой точке Земли, на этой … высоте. А что до воли? Она не-смиренно блуждала по тем частям меня, в поисках сообщника, чтобы продолжать движение. Искала и не находила. И я повернула вспять.
Поражение целительнее победы. Гора … потом рассудит. Принимать решения и брать ответственность за себя на себя. Эти слова А.Волкова, которые многим покажутся дежурными, приходят (и уходят) в поле внимания тогда, когда касаются в нас живого. Я слышала их многократно в альплагерях и слышу сейчас, и благодарна тому, что они, словно библейские истины, звучат в этой субкультуре, годами и десятилетиями. Возвращая нас к истокам самих себя.
Легкая иллюзия, что движение замедлилось или даже остановилось. Конечно, нет. Перестав двигаться на горе, мы продолжаем движение мыслью. Иногда, гораздо интенсивнее, ввиду того что «Но поражение от победы ты сам не должен отличать» (Б.Пастернак).
Движение наших чувств и мыслей – субстанция почти неуловимая. Каждый из нас наделен счастливой способностью открывать некоторые умозрительные сущности и способы оперирования ими. И пусть говорят, особенно недальновидные, что кое-что «приоткрытое» многим давно и неплохо знакомо. Однако, верю я, что чудо открытия каждой новой умозрительной сущности каждым из нас порождает такое пространство нового, потенциал развития которого поистине не исчерпаем. Важно лишь помнить, во имя чего большего мы идем по этому пути. Многие считают, что ценность таких открытий – в их приложениях (действиях), я же верю в то, что главная их ценность в развитии человеческой природы как она есть. Это, своего рода, залог человеческой эволюции.
Во имя чего большего топаю я по этому пути?
Сейчас я думаю, потому что учусь доверять своему сердцу. Точнее, движению моего сердца. Поскольку, у него, движения, есть отправная точка – желание-чувство, с которым мы пробуждаемся в новый день Жизни. Доверять сердцу может означать доверие Жизни, точнее всему тому, что присутствует в ней, пусть часто незримо. Вселенной, где существует бесконечность прекрасного, открытого настежь к познанию, открытию и наслаждению. Именно так жизнь и становится нашим движением, удивительным и бесконечным.
Всполох света от сверхновой, и свет полетел. Пусть он бесконечно далеко и ничтожно мал. Возможно, лучшее, что мы способны сотворить с самими собой – довериться этому лучику света, порожденному нашим собственным сердцем, последовать за ним вглубь себя, отринув наносное. В этом луче нашего собственного сердца, как и в красоте, присутствует призыв: они никогда не бывают громкими, не требуют власти, в них нет претензии, они не обидчивы: если мы их не видим, они не уходят от нас, они остаются рядом. Однако, свет и красота нуждаются в защите. Такой дисциплине наших ума и сердца, которая делает нас способными на этот их призыв: верности и труда. Встреча с опытом света и красоты зовет нас быть их проводниками. Без наших верности и труда они становятся, увы, невидимыми.
Want to print your doc? This is not the way.
Try clicking the ⋯ next to your doc name or using a keyboard shortcut (
