Собирание знаков – знаков, чья отличительная черта в том, что они мизерны, хрупки, еле уловимы, уклончивы, но не смутны, а напротив, весьма интенсивны - это то драгоценное, что я приобрел, не ища и даже не надеясь найти.
Я прочла этот отрывок текста Ф.Жакоте по пути в Индию, направляясь в Лех и совсем не представляя себе, как выяснится, конечно, гораздо позже, какой прекрасной тайной окажется для меня это новое направление на карте Мира.
Занскар проступил в моих представлениях в тексте М.Песселя, все книги которого я прочитала довольно быстро, и, по-видимому, бестолково, приехав впервые Непал. Довольно давно. А поглядеть на Занскар, и даже шире, Ладакх, я решилась лишь наступившей осенью, как часто бывает со мной, волей случая. Смутно представляя себе маршрут треккинга, я заранее подумала лишь о том, что высотная его карта выглядит вызывающе, но, кажется, достижимо для меня. И больше ничего – именно так я предпочитаю отправляться в путь, в Гималаи, когда уверена в своих попутчиках. Я как будто, таким странным путем, стремлюсь к своему Недостижимому - свободе от известного, опасаясь не совладать с собой, и того, что непосредственность восприятия и касания реальности: природы, пространства и времени и своих переживаний этого единства, будет замутнена. Будет вмещать в себя следы других впечатлений и моих представлений о ландшафте, растительности, культуре и многом другом, о чем узнаешь, готовясь в путь. Я же, отправляясь в Гималаи, раз за разом ищу случая коснуться тайны.
Пирамидальный тополь, мой спутник из ангренского счастливого детства! Я увидела шеренги тополей, еще в полете над долиной, в которой уютно разместился Лех. Хрупкое напоминание о безусловном счастье, которое обитает в моем сердце с раннего детства, вдруг стало мягким символом предстоящего путешествия.
А после – события, одно за другим, словно в калейдоскопе мерцающих осколков тайны, из песчинок и изумительных крошек морских раковин, однажды подаренном мне подругой Ольгой, обладающей талантом обнаруживать такие вот бесценные реликты.
Вот появился абрикосовый сад – фигура значительная для этих далеких и не очень приспособленных к сельскому хозяйству мест. А с ним и трепетное отношение жителей долины. Мне почудилось, что я обязательно встречу в одном из немногочисленных книжных Лех поэтическую аллюзию абрикосу, наподобие «Солнца айвового дерева», В.Эрисе о художнике А.Гарсии, либо «Чтобы описать цветки миндаля», М.Дарвиша.
А потом, новорожденный ослик (эндемик) – кианг, встретившийся нам на седьмом дне пути, в переходе от Dibling до безымянного для меня плато, - самой живописной стоянке путешествия.
Позади уже были три перевала, два из которых довольно забористые, Kanji La и Pikdong La, оказавшиеся, конечно, друг за другом, день и на другой;
· источающая умиротворение деревенька Kanji, где в школе 9 учителей учат 25 детей, на стенах - планеты солнечной системы и их связь с календарем, днями недели, а в школьном дворе – плакучие ивы,
· и молодой учитель с ясным, глубоким и добрым взглядом, поделившийся с нами историей этой школы, а попутно, почти неуловимо и совершенно точно, без затеи, своей верой в то, что просвещение помогает детям открывать тайны мироздания и свои пути в нем;
· и еще, изумительный день, вместивший в себя преодоление 37 бродов, и всякое сопутствие этому – удивление сначала, азарт по пути, утрату интереса, равнодушие и усталость, опору на характер, боль от холода, радость от открытий, облегчение от окончания. И много времени спустя, благодарность за то, что такой памятный день случился с нами.
А впереди, после Diblingа предстоял такой сложный путь! Знай я о нем заранее, возможно, я бы тщательнее подходила к чтению не высотных карт, точнее не только высотных карт, но и характеристик рельефа.
Однако, именно вторая часть путешествия,
когда такое будто важное и значительное, но при этом, пустое и преходящее в нас отступает, перед голосом тишины внутренней и величием Тишины Непостижимой, разлитой повсюду, то ласкаемой, то гонимой беспощадно шумным ветром,
оставляет на сердце следы, словно знаки, с которыми предстоит после жить и над различением тайны которых много трудиться.
Мне вновь вспомнился Ф.Жакоте:
Эти встречи (с тишиной) на протяжении долгих лет вызывавшие во мне сначала немое удивление, а позже, на большей глубине, в порядке отклика, совершенно особый вид радости (хотя сейчас это слово кажется мне слишком сильным), но то чувство было недалеко от радости, все встречи кажутся сходящимися в одну точку, словно стрелы в цель, которые они, вместо того чтобы поразить, воспламеняют.
Мне, в отличие от Жакоте, пока не кажутся сильными слова: особый вид радости, поэтому я смело обращаюсь к ним, когда вижу внутренним взором нас, идущих легко и быстро, непростительно для этой умопомрачительной красоты дикого Занкара быстро, миновав перевал Parfi La.
Тишина, разлитая в соседней долине, вдруг обращается в такой дорогой моему сердцу звук полноводной горной реки, реки Занскар, о которой так трепетно рассказывает нам гид. Я вижу себя маленькой девочкой, мечтающей, когда вырасту, сходить в Янгиабад пешком, вдоль горной речушки, Катта Сая, текущей в крошечной долине, где звук её становится для меня неотъемлемым атрибутом жизни в легком свете и радости. И я вполне вдруг осознаю себя взрослой, спустя почти 30 лет, так и не осуществившей пока свою детскую мечту, однако, топающей траверсом склона по огромной гималайской долине.
Искрящийся голос внутри меня удивляет, я чувствую внутренний звон, вспоминаю Гёльдерлина:
Совсем близок
И едва постижим Бог
Это звон - тот неожиданный дар, один из многочисленных даров мне, который волнует меня потаенно и глубоко. Я вижу в нем знаки, которые способны рассеять любые сомнения.
Они и мизерны, и хрупки и еле уловимы, в этом много истины, которую я разделяю с Ф. Жакоте.
И если мы и совсем близки друг другу, то (Его) едва постижение пусть становится для меня путем радости.
Want to print your doc? This is not the way.
Try clicking the ⋯ next to your doc name or using a keyboard shortcut (
Эта встреча с Тишиной (2023)